«Квадратура круга» – такое будоражаще-геометрическое название носит новейший спектакль Липецкого государственного академического театра драмы имени Льва Толстого по одноимённой пьесе тяжеловеса советской литературы Валентина Катаева. Однако речь вовсе не о геометрии. Всё то же, что и обычно, – человеческие страсти, которые так любит препарировать главный режиссёр Сергей Бобровский. Но – с поправкой на весьма необычные исторические декорации и смелый выбор актёрского состава

Пьесу «Квадратура круга», написанную в 1927 году, великий Константин Сергеевич Станиславский назвал «умной, талантливой шуткой Катаева». Шутки были и в липецкой версии: Бобровский признался, что следовал авторской сюжетной линии и от курса не отклонялся. Но у опытного театрала подозрение сразу вызывает другое: с чего бы это вдруг известный поборник классического репертуара худ¬рук театра неожиданно взялся за советскую пьесу? Ответ, надо признать, лежит на поверхности. Сергей Александрович решил устроить проверку боем сразу трём вновь прибывшим в коллектив молодым артистам. А поскольку «Квадратура» – пьеса о молодёжи, то ей и карты в руки.

Герои пьесы — молодые комсомольцы. Они верят в светлое будущее, полны ожиданий и устремлений к великим целям. Они молоды, искренни, только немного запутались в своих чувствах.

Две пары студентов-молодожёнов, ярых комсомольцев вынуждены обитать в одной комнате. Такое совместное проживание не проходит даром. Пары проходят сложное испытание: правильный ли выбор своей семейной половины они сделали?

Современная молодёжь, устремлённая в… прошлое

Мария Соловей и Дмитрий Гусев – недавние выпускники Воронежской государственной академии искусств. Однокурсники, партнёры по сцене, да ещё и пара в жизни! Вообразите, какой прекрасный творческий союз! Эти двое ясноглазых одухотворённых ребят идут по жизни нога в ногу, даже театральный дебют получился совместным: Маше и Диме Сергей Бобровский сразу доверил большие роли «со словами» в своей новой постановке.

Дмитрий: – У меня уже был «ввод» в спектакле «Полковник-Птица» вместо выбывшего актёра, но если говорить о полноценной роли, то «Квадратура круга» – наш с Марией полноценный старт на профессиональной сцене.

Мария: – Мы, конечно, играли в дипломных постановках, но это очень сильно отличается от настоящего серьёзного театра. К тому же мне досталась одна из центральных героинь в пьесе, что особенно волнительно.

«Итоги недели»: – Первый спектакль – и сразу крупный план. Как почувствовали себя в новом качестве? Сложно ли было интегрироваться в уже «приигранную» липецкую труппу?

Дмитрий: – Мы достаточно быстро нашли общий язык. К молодёжи здесь относятся доброжелательно. Поначалу, конечно, страшновато: придёшь, а тебя проглотят с потрохами в этом «террариуме единомышленников». К счастью, наши новые коллеги оказались людьми открытыми и понимающими. Мы неизменно чувствовали поддержку старших товарищей. Они, как мне кажется, искренне вместе с нами радовались каким-то маленьким находкам и сопереживали, если что-то сразу не получалось. С Сергеем Александровичем работать оказалось очень приятно. Режиссёр многое, к вящему удивлению, отдал нам на откуп, несмотря на наш скромный опыт. Не представляете, как такое отношение стимулирует и ободряет!

Мария: – Меня по-настоящему потрясло то, как художественный руководитель умеет копаться в мелочах, доводить, на первый взгляд, несущественные штрихи до совершенства. В хорошем смысле, Сергей Александрович очень дотошен. Под его придирчивым взглядом мы прорабатывали буквально каждую деталь. Мы что-то найдём, зацепимся, а он уже наши находки переводит в совершенно иной глубинный пласт. Я всегда думала, что молодых артистов редко запускают «с места в карьер» – сначала пройди массовку, «кушать подано!»…  А тут получилось с точностью до наоборот. Очень польстило, что маститый постановщик положился на нас, и мы будем стараться оправдывать его доверие! По крайней мере, каждую репетицию ежедневно я выкладывалась на полную катушку. У меня даже в жизни начали проявляться черты характера моего персонажа в пьесе – Людмилы.

Дмитрий: – Мне кажется, они у тебя в той или иной степени присутствовали и раньше!

«ИН»: – В общем, это и неудивительно. Ведь пьеса Валентина Катаева – о людях как раз вашего возраста.

Дмитрий: – Текст – о любви, о взаимоотношениях и о человеке своей эпохи. «Квадратура круга» была написана в 1927-м, ареал обитания наших героев – Советский Союз. Настроение, дух того времени – нам сегодня сложно понять всё это. Пионеры, комсомольцы… В стадии предварительной подготовки к спектаклю пришлось экстерном пройти все стадии – причём со всеми атрибутами: партийными собраниями, ячейками. Оказалось – безумно интересно!

Мария: – Пришлось перелопатить тонну литературы, специально посмотреть какие-то старые фильмы, чтобы только понять: как же люди жили тогда? Ведь наши представления могут быть весьма и весьма далеки от истины – из памяти молодых эра коммунизма уже практически стёрта. В процессе поиска стало очевидно: тот человек кардинально отличается от современного.

«ИН»: – Как же так? Сергей Бобровский всё время повторяет: «я ставлю пьесы о вечных ценностях». Неужели наш дорогой главреж изменил своим принципам и начал ставить о преходящих? То есть по-вашему получается, что любовь во все эпохи разная?! С трудом верится, что именно Бобровский вложил в ваши светлые головы такую мысль…

Дмитрий: – Проблема нашего времени – во вседозволенности, в отсутствии душевного трепета, в легковесности. Проявления любви, действительно, схожи. Но её побудительные мотивы, её истоки – отличаются.

Мария: – Зачем ходить далеко за примерами? В тексте «Квадратуры круга» можно найти массу подтверждений – косвенных и прямых – существовавших в том обществе табу. Сегодня эти запреты повсеместно нарушаются, и никто не обращает ровным счётом никакого внимания. Запретное становится нормой.

Дмитрий: – И дело, кстати, не в советском образе жизни, не в советской власти. Люди ведь физиологически что тогда, что сейчас устроены были одинаково. Сто лет назад человек просто не мог позволить себе наплевать на этику ради наслаждения мирскими страстями. Ныне – наблюдаем это повсюду. И дело не в боязни возмездия, а в способностях души и даже отчасти в сфере идеологических воззрений. Находишься в жесточайшем конфликте с самим собой, со своими желаниями, но выбираешь решение, продиктованное высокими моральными стандартами социума. Другой уровень.

Мария: – Да и оптимизма тем ребятам было не занимать, чего уж. Постоянно – вперёд к свершениям, только ввысь, только на покорение мнимых или, напротив, осязаемых рубежей! Какая молодёжь в XXI веке? Депрессивная, скучающая, настроенная негативно, воспитанная в системе ценностей материального мира, мира потребления.

«ИН»: – С другой стороны, социальные язвы одни и те же! Вспомнить хоть Булгакова с его жёсткой сатирой на советский уклад. Ильфу и Петрову в изобличении публичного порока вообще не будет равных. Сто лет прошло, а ничего не изменилось…

Дмитрий: – Знаете, чем мне приглянулась «Квадратура круга»? Это же комедия, и здесь тоже высмеиваются негативные аспекты быта той поры. Однако тон автора достаточно беззлобен, участлив. Мир на рубеже веков перевернулся вверх дном, полюса поменялись местами – и в общественном сознании, несомненно, тоже. «Кто был ничем, тот стал всем». Полагаете, людям было легко? А кругом ещё и голод, разруха… И не был народ доволен сложившимся положением – о том и писал Катаев. Есть в его мыслях зерно истины и справедливости – не поспоришь.

«ИН»: – Тем не менее система доказала свою нежизнеспособность и в итоге рухнула спустя семьдесят лет. Вы – представители той генерации, которая пришла на смену властвовавшему режиму. Неужели вам близки отжившие своё понятия и ценности?

Мария: – В героях пьесы – всё то же самое, что и в нас. Но, мне кажется, способы их мышления, оценки и освоения окружающего мира отличаются. В силу этого они более стойкие, более цельные. Они умели радоваться самым простым вещам: куску колбасы, запуску завода. Может ли нас что-то удивить, изумить? Вряд ли. Циничный век.

Дмитрий: – Мы видим за спиной огромный период всеобщего разочарования – значительная часть отечественной нашей истории. И между тем одухотворённая молодёжь в белых выглаженных рубашках, с красными галстуками, дерзко глядящая в будущее на фоне восходящего солнца, в сравнении с их теперешними одногодками, пьющими пиво за углом… Вообразите, какой переполох должен был случиться в головах, чтобы так кардинально всё изменилось! Трагедия! Мне интересен тот мир – мне искренне хочется прикоснуться к этому беззаботному наивному свету. Я не вижу, чтобы на замену якобы бредовым социалистическим идеям пришло нечто стоящее.

Образовательные методы маэстро Бобровского

– Сергей Александрович, мне чрезвычайно понравилось беседовать с вашим юным племенем – крайне симпатичные, мыслящие, интеллигентные люди оказались. А вы что думаете о молодой смене? – интересуюсь у главного режиссёра академического театра драмы.

– Горячие! Работать хотят, рвутся. Ребята гибкие, пластичные. Их можно «тормошить». Моя техника состоит в том, чтобы взять от артиста то, что у него получается лучше всего, исходя из индивидуальных особенностей каждого. Могут взять на себя больше – пожалуйста, пусть набираются опыта. Что касается степени свободы, которую я готов предоставить как режиссёр, то она ограничивается репетиционным пространством и стоящей перед коллективом задачей, а также жанровых возможностей персонажа. А большие роли, которые к удивлению для себя получили новички, позволяют сразу понять, с кем имеешь дело.

– Как у Высоцкого: «парня в горы тяни – рискни… пусть он в связке одной с тобой, там поймёшь, кто такой»?

– Пожалуй, верно. Кто стайер, а кто спринтер? «Первых нет и отстающих», продолжая цитировать Владимира Семёновича. Просто ты сразу получаешь возможность оценить потенциал члена труппы, чтобы впредь «использовать по назначению». Главные роли – тяжело, конечно. Но ситуация должна им быть близка, поскольку в пьесе действуют, в общем-то, ровесники нашего молодёжного состава, их одногодки. Другого склада мышления, другой эпохи – да.

– То есть вы признаёте, что «вечные вещи», о которых все ваши постановки, по вашему же собственному свидетельству, всё-таки подвержены «возрастным особенностям»? Век веку рознь? Выходит, не так уж и универсальны подразумеваемые ценности и понятия: любовь и смерть, добро и зло?

– Продолжаю настаивать на универсальности. Однако мы сталкиваемся в «Квадратуре круга» с иной ментальностью, присущей именно тому – минувшему времени. Человек обозначенной эпохи сильно отличается от человека вообще. Почему? Тогда была сделана попытка синтезировать некую новую сущность, полуробота без частной собственности, но с ограниченной свободой, нацеленного на выполнение лишь общественных задач. Как мы знаем, попытка не увенчалась успехом, хоть в ней и было много прекрасного. Молодёжь 1920-х горячо верила в идею, соотнося все свои поступки с эталоном советской этики и морали. Твой моральный облик подвергался ежесекундной оценке с точки зрения стандартов коммунистической нравственности. Сейчас подобных проявлений нет в помине. Будучи сам человеком, рождённым в СССР, я всё это знаю не понаслышке. Каково же было моё удивление, когда я понял: а ведь сегодняшний молодой зритель очень отдалённо представляет, как было раньше, почти сто лет назад. Откуда они должны узнать? И дедов, прадедов своих не помним. Не знаем, чем они жили, а значит – не знаем своей истории. Народ, не помнящий своих корней, обречён… Чтобы понять человека, необходимо поставить его в какие-то обстоятельства. Вот я и ставлю своих персонажей в некие условные рамки ситуаций, пытаясь докопаться до истины. А условия суровы: тогда, например, и любовь считалась буржуазной ценностью. И упразднялась. А как без неё – она же двигатель всего?! Идеологией заменить? Воевать с божественным разумом?

– У меня складывается ощущение, что в вашей постановке по пьесе Валентина Катаева «Квадратура круга» на первый план выходит воспитательная, даже образовательная, функция театра.

– Вне всякого сомнения, это так! Ведь юношество не знает, кто такой Ленин. Пришлось включить в пьесу записи речей вождя. Люди уже не понимают того старого языка, оборотов речи – о коллективизации и электрификации. Пробел в образовании, которое щедро потчевало детишек этой информацией в школе раньше, таким образом, в определённой степени компенсирует спектакль. И меня такое положение вещей радует. Только учесть, что многое из «советского» материала канет в Лету, от него ничего не останется за ненадобностью, из-за сухого формального языка, идеологической окраски. Язык Катаева понятен для меня, но эти клишированные фразы, мне кажется, не всегда достают до сердец молодых зрителей. Странный парадокс. Интересно, как он в итоге разрешится? Меня все эти странные парадоксы крайне интересуют, ибо в них кроются секреты психологии человека, которые я хотел бы постичь. Беру комсомольцев – значит, нужно сделать из актёра истинного комсомольца. Устраивали собрания и установили по-пролетарски суровую трудовую дисциплину на репетициях. Подействовало.