Сценические площадки Якутии и Хакасии. Постановки в театрах Кемерова, Санкт-Петербурга, Калуги. И вот теперь Липецк — такова творческая география режиссера из северной столицы Ярослава Рахманина, поставившего в содружестве с художником Ольгой Богатищевой в Липецком государственном академическом театре драмы имени Л.Н. Толстого спектакль «Бунин. Рассказы эмигранта».

Известие о том, что театр получил грант Министерства культуры РФ по поддержке молодой режиссуры, пришло в преддверии новогодних праздников.

— Работать пришлось в цейтноте, времени на притирку с коллективом было мало. Мы выпустили эскиз спектакля за семь дней, — рассказал Ярослав Рахманин. — Бунин мне очень нравится. Это литература высокого уровня. С таким материалом всегда интересно работать. Почему рассказы эмигранта? Потому что в спектакле не просто тексты Бунина. Это повествование о том, как рвется связь человека с той культурной средой, в которой он сформировался. Это чувствуется в атмосфере произведений, в том, что можно прочитать между строк.

А между строк у автора сборника «Темные аллеи», к которому обратился режиссер, — загадка женской души, ее «утробная сущность» и непостижимое притяжение полюсов, когда встречаются он и она. Уже работая над этой книгой, в своем дневнике Бунин писал: «То дивное, несказанно-прекрасное, нечто совершенно особенное во всем земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Да и не только тело. Надо, надо попытаться. Пытался — выходит гадость, пошлость. Надо найти какие-то другие слова». И писатель нашел слова, передающие «грамматику любви». А режиссер постарался найти ее воплощение в действии.

Для постановки Ярослав Рахманин выбрал рассказы «Антигона», «Руся» и «Холодная осень». Эпиграфом к спектаклю он взял строчку из рассказа «Господин из Сан-Франциско»: «…Были и другие приезжие, но не заслуживающие внимания, — несколько русских, неряшливых и рассеянных, в очках, с бородами, с поднятыми воротниками стареньких пальтишек…». Это наблюдение Бунин сделал и описал задолго до собственной эмиграции. Но и в рассказах из «Темных аллей», созданных им много позже в оккупированной Франции, нет-нет, да и появится образ рассеянного и потерявшегося среди иностранцев русского.

Есть он и в спектакле «Бунин. Рассказы эмигранта». Этот образ закольцовывает действие, соединяя настоящее с жизнью, которая осталась только в памяти. К бесконечно дорогому и несбывшемуся герой возвращается мыслями, снова переживая далекое прошлое, от которого не умчаться на поезде Москва—Севастополь и не улететь в Америку.

А рядом всегда женщина, чужая, лишняя, нелюбимая. В одном случае это равнодушная тетя, в другом — сумасшедшая мать, в третьем — жена. Это еще один сквозной образ спектакля, наделенный разрушительной силой и вносящий дисгармонию.

И вот, наконец, родственная душа, уличная певица, потерянная, уставшая от эмиграции, ничья. Вечная скиталица, так и не нашедшая покоя и пристанища. У нее своя история и свой итог, который она покорно принимает.

— Я пожила, порадовалась, теперь уже скоро приду, — говорит она, перебирая в памяти дни своей жизни и обращаясь к погибшему на войне жениху.

Все это осталось в далеком прошлом, как и бунинская Россия. На сцене театра в условном пространстве и в декорациях она предстает только в тексте автора, обращающегося к нам через время.

Ольга Шкатова