«Мы счастливчики», – говорит персонаж пьесы «Отель двух миров» Маг Раджапур, – «гурманы, которым повезло не умереть сразу, а открыть новую грань». Иными словами, героям предстоит испытать другую возможность жизни, переступить таинственный порог коматозного безвременья.

В современной литературе, да и искусстве вообще, тема перехода в некие пограничные, потусторонние состояния развивается весьма активно. Последние книги Пелевина, Сорокина, Елизарова, Мамлеева изобилуют сценами изменения состояния сознания, его путешествиями за грань мыслимого. Эрик-Эмманюэль Шмитт, которого многие называют живым культовым классиком европейской прозы, обращается к фантазии по поводу того, куда попадает человек в состоянии комы. Герои мистической драмы, поставленной на сцене Академического театра драмы, обнаруживают себя в некоем отеле – между двух миров. То есть ни туда (на небеса), ни сюда (назад на нашу бренную планету). Вроде бы – единство места и ситуации. Но каждого таинственный лифт привозит и увозит по строго определённым причинам. По крайней мере, возникает такое ощущение. Зачем и куда высшие силы бросают коматозных астронавтов – предстоит узнать зрителю. Правда откроется, стоит досмотреть постановку до конца.

На самом деле спектакль Сергея Бобровского – рассуждение вполне земного порядка, в процессе которого вскрываются замалчиваемые моральные коллизии постояльцев странной гостиницы, происходят прозрения и снисходят откровения. Традиционно у Бобровского получилось неспешно и продолжительно – есть время предаться собственным мыслям на предмет перехода в параллельные миры. Но что там – в их чертогах? Своим пониманием «Отеля двух миров» с нами делится режиссёр Сергей БОБРОВСКИЙ

– Мне показалось, что от всех прочих ваших постановок, довольно монохромных, чёрно-серых или, напротив, пастельных тонов, «Отель двух миров» здорово отличается визуальным рядом, колористическим решением…

– Этот спектакль – своего рода контрапункт, поэтому я подумал, что нужно подчеркнуть это с помощью сценографии. Доминирующий цвет – голубой. Чистый, прозрачный, незамутнённый. Что касается окна. В отелях ведь есть окна, правильно? Но что за окнами в нашей пьесе? Таинственный мир! Соляристика! Собственно, так и пришла идея фильма, который монтировал актёр театра Владимир Борисов. Хотелось сначала много окон, огромных окон. Технически это сложно осуществить, поэтому ограничились одним. Да и остальные декорации диктуют определённую энергию, а окно её вокруг себя концентрирует. Так даже лучше, поскольку присутствует некий смысловой центр. Полезно иногда бывает менять художника-постановщика. За счёт этого можно получить оригинальное, неожиданное видение, прочтение композиции.

– Признайтесь, «Солярисом» Тарковского вдохновлялись?

– Верно, и не вижу в этом ничего предосудительного. Тарковский – классик, и процитировать его в данном случае вполне уместно. Надеюсь, что это не выглядит притянутым за уши. Тут принципиален вопрос воздействия на зрителя, создания настроения, стимула к размышлению. Предположим, если бы мы сделали обычный холл отеля – чего-то сильно не хватало бы, атмосфера стала бы слишком статичной, не предполагающей домысливания. А тут как раз посмотришь в окно и сразу понимаешь: ты не на Земле, а где-то в ином измерении. Фоном идёт музыка другого знаменитого кинорежиссёра Дэвида Линча. Мне очень приятно такое соседство.

– Действительно, спектакль получился вполне кинематографичный. Как считаете, удачно бы «Отель двух миров» смотрелся на большом экране?

– Думаю, да. Я об этом размышлял. Особенно в начале пути, когда мы искали способ существования текста на сцене. Действие происходит в статичном пространстве. Важно, чтобы динамичен был артист. Поскольку, кроме разговоров, практически ничего не происходит. Удерживать внимание зрителя, цементировать зрелище должны как раз исполнители. Поэтому мне как режиссёру пришлось приложить немало усилий, чтобы выстроить внутреннюю драматургию спектакля. Актёру проще, когда есть за что зацепиться, а тут нет даже особенного реквизита, чтобы было куда деть руки, как говорится. Остаётся исключительно пластика, язык тела. Последние наши спектакли отличались большим количеством действующих лиц – такие эпосы, как, например, «Моя жизнь». За всеми и не углядишь иногда. А в «Отеле...» участвует не так много человек, оттого детализацию персонально с каждым удалось достаточно полно проговорить, проиграть. Каждая пьеса – что-то новое, невзятый рубеж. Каждый раз хочется придать постановке свежее звучание. Хотя нужно, чтобы оставалось нечто объединяющее. Мои вещи развивают суть размышления над одними и теми же проблемами. Меняется лишь форма. И над ней приходится подолгу думать бессонными ночами. Получается или нет – это другой вопрос. По крайней мере, неизменно стремишься к достижению поставленной цели изо всех творческих сил.

Исповедальная

Об этой роли она мечтала долго. За 35 лет служения в театре заслуженной актрисой России Еленой Борисовной Подрез сыграно более 80 ролей. Был период, когда она выходила на сцену не иначе как в образе старухи. А накопилось внутри много. Женского. Человеческого. Тёплого. Выстраданного. Что так хочется высказать. И вот – дождалась. Главный режиссёр Липецкого академического театра драмы имени Льва Николаевича Толстого Сергей Бобровский сделал актрисе настоящий подарок – роль Мари в новой постановке «Отель двух миров».

«Мне не хватало в жизни хоть чуточку тепла хоть от кого-нибудь!» – говорит героиня Елены Подрез. И плачет… А ты смотришь, видишь знакомого тебе человека, знаешь, что актриса вышла на сцену, превозмогая боль, волнение, и спрашиваешь саму себя: «Это плачет Мари или Лена?». Елена Борисовна всегда говорит, что актёр должен так играть на сцене, чтобы в зале зритель плакал настоящими слезами (там, где нужно поплакать). В момент монолога Мари в зале было пронзительно тихо, наверняка люди вслушивались не только в слова героини Подрез, они всматривались в себя: любили ли они, были ли любимы, согревали кого-нибудь своим теплом, дарили радость?

– Я хочу сказать всем: «Остановитесь! Задумайтесь! Жизнь может оборваться в любую секунду. Как мы живём?» Наш спектакль об этом. О том, что надо быть друг к другу милосерднее, терпимее.

Мне кажется, что спектакль найдёт своего зрителя, и обязательно люди нас услышат, поймут наш посыл. Свою героиню Елена Подрез «искала», копалась в своих «кладовых». Даже по-вологодски окала на первых читках. А потом – вдруг – вспомнила одну свою знакомую. Она, как и Мари, была уборщицей, растила троих детей. Семья жила очень бедно, и Елена Борисовна по мере своих сил им помогала. Той женщине стыдно было даже пойти в театр – не в чем. Вот её-то и сделала прототипом своей роли Подрез.

– Я очень хочу пригласить её на спектакль. Только, к сожалению, мы потеряли связь. Дети её выросли, она встала на ноги и перестала нуждаться в моей поддержке. И теперь уже мне хочется поблагодарить её за мою Мари.

Героиня Подрез – маленький человек, уборщица Мари, которая всё про себя знает: что она – уборщица, что люди к ней именно так и относятся, что родители дали ей имя Мари только потому, что предполагали: её удел – тряпка и ведро. А она хотела любви! Она хотела учиться! Она могла бы стать философом! Но у неё родилось много братьев и сестёр, за которыми нужно было ухаживать, поэтому учиться она не имела возможности. Потом у неё появился муж, который любить не умел, да и ей не позволял. Всю свою любовь она отдавала дочкам, а женскую сущность растрачивала по пустякам. Так и подорвала своё сердце, впала в кому и оказалась в «Отеле двух миров» – между небом и землёй. Для русского театра очень характерна любовь к маленькому человеку. Это пошло ещё от Гоголя, с трепетом писавшего именно про таких «маленьких людей». Быть может, для французов, а автор пьесы франко-бельгийский драматург Эрик-Эмманюэль Шмитт, такой образ и не является центральным, но в нашей традиции на нём и держится драматургия.

Елена Подрез нашла для своей героини некий жест, ярко характеризующий её именно как маленького человечка: Мари постоянно с чего ни попадя стряхивает пыль и настойчиво теребит нижнюю пуговичку на кофточке. Её Мари как будто постоянно извиняется, она даже ходит немного боком, осторожничает, чтобы никого не задеть, не помешать, сделать своё появление незаметным. Ей надо всегда чем-то занимать свои руки, только так она занимает свою голову.

– Я влюбилась в свою героиню, – откровенничает Елена Борисовна. – И когда поняла её, то захотела сделать Мари очень ранимой, трогательной. Она хороший, добрый человек. Конечно, не влюбиться в Мари невозможно. Даже, казалось, бесстрастный Доктор С. в исполнении народной артистки России Ольги Александровны Овчинниковой попадает под тихое обаяние героини Елены Подрез и, прощаясь, открывает ей путь на Небеса, на Суд Божий.

…Потом внимательные зрители увидят стрелочки на дверях лифта, указывающие направление движения кабины... И всё станет проще. То, что «Отель двух миров» двинул наш театр вперёд или вверх, как кому удобнее, это несомненно. Это, пожалуй, главная победа Сергея Бобровского, сумевшего вернуть театр на исконное его место – одного из воспитателей душ и сердец человеческих.