21 и 22 февраля в Липецком государственном академическом театре драмы имени Льва Толстого состоялась премьера спектакля «Ангел Ч» по мотивам рассказов Антона Чехова. Идея и ее воплощение принадлежат известному драматургу Владимиру Делю, руководителю и идеологу молодежного театра «Предел», который вот уже 26 лет работает в городе Скопине Рязанской области. С Липецком Владимира Фердинандовича связывают давние творческие отношения. После окончания Тамбовского института культуры он был приглашен режиссером в Новолипецкий молодежный театр, а позже работал актером в академическом театре драмы им. Л. Н. Толстого. Через много лет Владимир Дель вновь порадовал липчан своим творчеством.

Вопрос о вашей липецкой постановке. Гордыня и зависть – два этих греха, две страсти стали основой спектакля «Ангел Ч». Если учесть, что все мы в этой жизни актеры, ваше художественное высказывание можно отнести ко всему человечеству?

Спектакль «Ангел Ч» – об актерах. Чехов в своих пьесах изображал актеров людьми глупыми и никчемными, поэтому если учесть, что все люди актеры, то человечеству далеко до совершенства. Наш спектакль о том, как важно, играя и кривляясь на сцене, не потерять «образ свой и подобие» (А. П. Чехов). А что такое «образ»? Раньше ведь так икону называли; иконописцы в древности перед трудом своим постились и молились. В нашем спектакле актеры выходят на сцену, предварительно пройдя через исповедь и покаяние, тем самым утверждая простую истину: если ты художник, поэт, актер, то разберись сначала с самим собой, приведи душу свою в порядок, а потом другим путь указывай. Это я отношу не к человечеству, а прежде всего к самому себе.

В 80-ые вы жили и работали в Липецке. Почему потом вернулись на родину, в Рязанскую область?

Уехал и не жалею. Моя мать говорила: «Когда за столом сидите вместе, бери кусок, который поменьше». Так и получилось: все в Москву, я в Скопин, на родину. Театр назвали «Предел», что по словарю означает «родина, участь, судьба». Да и потом – как уехал? Мать сильно заболела, а жила в бараке, на шахте 46 в Скопинском районе: надо и за водой ходить, и печку топить. А кто это будет делать? Маму же парализовало. Приехали мы с женой Ириной и маленьким сыном Илюшей – три года ему было, и начальник по культуре Л. М. Бахаева уговорила остаться в Скопине. Ни одного дня не ждали – сразу квартиру нам дали: живи и работай! 17 лет ставили спектакли в коридоре Дворца культуры – мешковиной отгородились и репетировали. Спектакли как шишки сыпались: Пушкин, Островский, Салтыков-Щедрин, Достоевский, фестивали по всему миру. Иногда ведь как бывает – чем труднее, тем лучше. Люди хорошие нас окружали: писатель В. И. Левицкий, глава города И. М. Еганов. В 2002-ом году я на некоторое время уезжал преподавать в ГИТиС, а Иван Михайлович позвонил и сказал: «Приезжай, я тебе театр построю». И построил! Было время вот таких богатырей на земле русской, и так было хорошо! Песня такая есть: «Если мне суждена жизнь в провинции, это лучше, чем смерть в Освенциме». А Липецк я люблю – сын здесь родился. Идем вечером после премьеры «Ангела Ч», вдруг видим здание ЗАГСа, где мы с Ириной расписывались. Вспомнили, что не было у нас тогда свадебных фотографий: разгоряченные, с цветами в руках сфотографировались – спустя 33 года.

Чем липецкая театральная среда 80-х отличается от нынешней? Актеры и режиссеры были тогда бессребрениками?

Липецкую театральную среду 80-х формировал, прежде всего, один из лучших российских режиссеров – В. П. Трескин. Помню репетиции: открытое окно, май, черемухой пахнет. Приходит Трескин и говорит: «Вы знаете, в Никарагуа люди за свободу погибают. Давайте посвятим спектакль этим бойцам». У нас в голове земной шар крутился, мы считали себя в ответе за все, на сцену выходили как последний раз в жизни: после спектаклей актеров водой отливали, в чувство приводили – такие были душевные траты. На мой запрещенный после обсуждения в горкоме (и как только эта пьеса попала на сцену?) спектакль «Из жизни насекомых» по К. Чапеку зрители проникали по черной лестнице, в окна пролезали, а уже в зале их имена КГБ-шник переписывал. По спектаклю «Что случилось в зоопарке» (актеры Г. Макаров и В. Ширинский) школьники сочинения писали, обсуждения и дискуссии устраивали.Интересно, где они сейчас, помнят ли этот спектакль и то время? Мы, зрители и актеры, реально верили, что меняем мир к лучшему. Сейчас по-другому – сейчас эпоха театра для удовольствия и комфорта: мол, проблем у нас и в жизни хватает. У друга моего, француза Боба Дантонеля, спрашиваю: «Боб, что такое театр?» «Театр, – говорит, – это декор, украшение жизни». Так что у нас теперь как во Франции…

Владимир Фердинандович, в столицах и мире пользуются успехом постановки по Венедикту Ерофееву, Виктору Пелевину, Владимиру Сорокину. Почему липецкие театры работают, в основном, на годами обкатанном материале – Островский, Толстой, Чехов?

Современный материал – это бомба, зрительный зал взрывается с огромной силой: от остроты проблемы, от прямого вопроса, от ощущения тупика жизни, сквозь который надо прорваться и жить дальше. Настоящее искусство – это всегда катарсис. Настоящая современная пьеса – это всегда конфликт с системой, с обществом, это ломка, которую зритель испытывает на себе. Я знаю, о чем говорю – у нас в репертуаре Сигарев, Пулинович, Вера Павлова, Прилепин. Готовы к этому театры, которым государство дает деньги на постановку? Вопрос!.. Я убежден: путь самозамыкания и ретроспективного взгляда «пусть все будет как при бабушке» непродуктивен. Но липецкий «Дядя Ваня», поставленный замечательным режиссером С. Бобровским, – спектакль живой, с чувством времени, с хорошими работами: я радовался как ребенок, любуясь мастерством Михаила Янко.

Подобная ситуация характерна для всех провинциальных театров?

Общая ситуация заключается в том, что провинциальным театрам проще поставить бульварных «Примадонн» и «Женатых таксистов» – классику в жанре иллюстрации, чем современный материал: театры настолько бедны и зависимы, что бороться со злом руки не поднимаются. Но там, где есть личность, там всегда слышен вопль о сегодняшнем дне, там всегда подвижничество, терпение и крест, вне зависимости от того, что именно они ставят: это Театр Афанасьева в Новосибирске, Новый Художественный театр в Челябинске, «КнАМ» в Комсомольске-на-Амуре – много достойных.

Отдельный вопрос о Прилепине: он, как и вы, жил в Липецкой области, а теперь живет в Рязанской. Что, кроме географии, связывает вас с Захаром?

Больше, чем география: нас с Захаром связывает пуповина родной земли – мы родились в одном роддоме, правда, в разное время. Сейчас в нашем городе живет его мама, красивая и мудрая женщина Татьяна Николаевна. Прилепина люблю и горжусь дружбой с этим великим русским писателем. Помню огромное душевное волнение, с которым ждали его первый раз в нашем театре – так, наверное, когда-то встречали Сергея Есенина. Сейчас общих переживаний с Захаром накопилось уже на маленький томик воспоминаний.

В 2013 году спектакль «Допрос» по его рассказу с успехом был показан во многих городах. Почему в Липецк он так и не попал?

Думаю, попадет еще. С «Допросом» вообще интересно. При первой встрече я попросил Прилепина написать пьесу для детей, чтобы поставить ее в нашем театре, и вдруг Захар присылает неопубликованный «Допрос»: менты, кровь, ужас, насилие! Я воспринял это как знак небес, как вызов, пригласил из Москвы своих учеников, профессиональных артистов М. Сиворина и Р. Данилина, и за две недели этюдами по этой сложнейшей повести мы поставили спектакль, в котором ребята на двоих сыграли десять ролей. Премьера состоялась в Москве, в Центральном Доме литераторов, после спектакля – цветы, поздравления, банкет. Захар сказал нам: «Смотрите, ребята, запоминайте, как это было: вот музыка, вот стол и чашки – и вот сейчас меняется ваша жизнь!» И тут понеслось… Грандиозный гастрольный тур со спектаклем «Допрос» от Сахалина до Киева – десятки городов, встреч со зрителями!.. К огромному счастью, с нами путешествовал Захар, общался после спектакля со зрителями, читателями, своими поклонниками. Кстати, чашка эта у меня на столе стоит: будет
в Липецке встреча с Захаром и показ спектакля «Допрос», привезу с собой как талисман – попьем чайку с липчанами.

Скажите, влияет ли нынешняя нестабильная политическая ситуация на провинциальные театры? Существует ли прямой запрет власти на те или иные темы и постановки?

Да Бог с ними, с запретами на темы и спектакли! У нас запреты веками в генах живут – и ничего! Об одном молить надо, чтобы не нарушалось право человека на жизнь, чтобы невинные не сидели по тюрьмам – вот где боль и скорбь. У нас рядом, в Сапожке, странница жила, матушка Серафима: 10 лет в лагерях за Бога отсидела, 40 лет при Советской власти по монастырям скиталась, а в 96 лет в деревне Александровке церковь построила. Я ее спрашиваю: «Матушка Серафима, а кто же у тебя спонсор?» А она мне: «Спонсор мой – Матушка Божья, Царица Небесная!» Вот и хочется спектакли не с оглядкой на чиновников создавать, не публике угождать, а против своей совести не идти.

В декабре 2013 года вокруг московского «Гоголь-центра» разразился скандал – руководитель департамента культуры Москвы г-н Капков потребовал отменить показ фильма «Пусси Райот». Главреж театра Кирилл Серебренников отреагировал на требование следующим образом: «В театре нет цензуры, в театре нет цензуры, в театре нет… Все – есть цензура в театре! Циничная, бессмысленная и глупая!» Так есть цензура в театре, Владимир Фердинандович?

Группа «Пусси Райот» занимается акционным искусством, их цель – создать событие, которое вызовет эмоциональный отклик и заставит задуматься максимальное число людей. Пиар – это неотъемлемая часть их программы, и они это делают – срок за это отсидели.При чем тут Серебренников? При чем здесь цензура? У него в театре не запретили ни одного спектакля, ни одной мизансцены и т. д. – живи, наслаждайся и оставь «Пусси Райот» заниматься своим делом.

В этом году Липецкая область отмечает 120-летие со Дня рождения писателя Евгения Замятина; он родился в Лебедяни – там же, где и я. Признаться, мне очень обидно, что великого писателя несколько подзабыли. Не рассматриваете ли вы творчество Замятина как материал для постановок? «Мы», наверное, показать на сцене не так просто, а вот «Уездное» (как раз о Лебедяни) или повесть «Островитяне», например?

Как говорится, не мы выбираем авторов, а они нас. Может быть, и Замятин заметит наш театр, обратит внимание, но тогда уж покажем то, что сыграть на сцене не так просто – роман «Мы». Мне Петр Мамонов толковал: «Не бойся автора, материала, не комплексуй – смогу-не смогу: бери и делай!» А еще завет дал: «Мочи козлов в Рязани!» Мочить, конечно, никого не мочу, просто беру и делаю!

Роман БОГОСЛОВСКИЙ