В Липецке ищут новые формы постановки классики.

Липецкий государственный академический театр драмы имени Льва Толстого, несмотря на солидный статус, в последнее время не чужд смелых экспериментов. Правда, консервативная театральная публика не все из них пока способна принять и оценить по достоинству.

Началось все пару лет назад со спектакля с необычным названием «Барабанта-Алимонда» в постановке Евгения Калакина, специально приглашённого из Рязани. Казалось бы, ничто не предвещало скандала. Имя Чехова на афишах настраивало на серьезный лад, гарантируя театралам изрядную порцию душеполезной, но слегка скучноватой классики. Однако зрителей, собравшихся в зале, словно расстреляли из пресловутого чеховского ружья.

«Изложение для театра» трех классических рассказов А. П. Чехова — «Жалобная книга», «Злоумышленник», «Радость», а также несколько диалогов из пьесы «Вишнёвый сад» стараниями Евгения Калакина, а также хореографа Игоря Сурмий и главного режиссёра театра Сергея Бобровского, выступившего в качестве сценографа и автора костюмов, превратились в сюрреалистичный балаган с кино, танцами, цирком и клоунадой. Под стать зрелищу выбрали и название — «Барабанта-Алимонда». Это имя одного из героев рассказа Чехова, некоего графа-мецената, покровителя живописцев, писателей и артистов, о котором много говорят, но он так и не появляется.

Занятые в «Барабанте» актеры Алевтина Коваленко и Сергей Денисов играли Чехова легко и непринужденно, словно дети, шалящие в песочнице. Классический текст стал лишь отправной точкой для философских размышлений и извечных русских вопросов, задававшихся, впрочем, в довольно легкомысленной форме. Необычным для академического театра стало и использование визуальных средств — действие спектакля прошло на фоне киноэкрана, на котором шли фрагменты фильмов братьев Люмьер, Андрея Тарковского, Федерико Феллини, Кирилла Серебрянникова. И если цитаты из классиков кино воспринимались зрителями сдержанно, то когда дело дошло до знаменитого монолога милиционера из картины Серебрянникова «Изображая жертву», состоящего практически полностью из отборного мата, театралы старой школы вознегодовали. Такой подход к классике стал шоком для многих.

«Срамота какая! Стыда у них нет, посылать куда подальше в храме искусства. Глаза бы мои на все это не глядели», — помню, ворчала после премьеры благообразного вида старушка, забирая пальто в гардеробе.

Такая сценическая раскованность смутила и организаторов театрального фестиваля «Мелиховская весна», посчитавших «Барабанту-Алимонду» не вполне соответствующей формату основной мелиховской сцены.

На какое-то время спектакль исчез из репертуара, к большому огорчению поклонников современных театральных форм, среди которых был, к примеру, известный писатель и литературовед Лев Анненский. Однако недавно было принято решение восстановить режиссерскую версию скандального проекта, но в режиме «закрытого показа» по предварительной записи.

«Спектакль необычен по восприятию, на него надо идти подготовленным, имея определенный интеллектуальный багаж. Однозначно, это спектакль не для случайной аудитории. Люди, привыкшие наблюдать за переживаниями героев и перипетиями любовных линий, в этой постановке подобного не увидят. «Барабанта-Алимонда» воспринимается исключительно глубинным уровнем подсознания человека: актёрами здесь ведётся тончайшая работа не только на сцене, но и внутри зрителя. Мы стремимся сформировать публику из тех людей, кому действительно интересен Чехов и новые формы подачи ставших хрестоматийными произведений», — рассказывает организатор «закрытых показов» Юлия Чернявская.

«Спектакль, конечно, своеобразный. Для романтического вечера с девушкой его бы я не рекомендовал. Но что-то в нем есть. А бояться в художественном произведении нужно не мата, а пошлости, ее и так слишком много вокруг», — поделился мнением один из зрителей «бесцензурного» варианта постановки Андрей Малявкин.

Не успели утихнуть страсти вокруг «Барабанты», как в академических стенах разгорелся новый скандал. В постановке Сергеем Бобровским чеховской «Чайки» один из героев спектакля — писатель Тригорин — бросает под ноги Нины Заречной живую свежевыловленную рыбу, которая потом несколько секунд конвульсирует на траве.

Активисты Липецкого регионального отделения Общероссийской общественной организации «Социально-экологический союз» направили в театр и распространили в Интернете письмо, в котором требуют исключить, по их мнению, жестокую и непоправимо травмирующую неокрепшую психику сцену из спектакля. Они считают, что служители Мельпомены мучают рыбу без всяких на то оснований (в тексте Чехова нет описания этой сцены), и убежденный вегетарианец Лев Толстой, чье имя носит театр, подобное обращение с живым существом ни в коем случае не одобрил бы. Режиссера Сергея Бобровского они приравнивают к постановщикам жестоких фильмов ужасов в духе «Пилы».

«Вместо формирования интеллигентных личностей, регулярно посещающих театр, Вы, возможно, участвуете в формировании личностей будущих преступников», — громко заявляют авторы письма. Дело дошло даже до пикетов у служебного входа театра.

«Даже не хочется комментировать всю нелепость предъявленных обвинений. Это какая-то болезненная клевета, не имеющая ничего общего с моими нравственными и творческими принципами. Очевидно, что авторы обращения стремятся таким образом получить максимальный пиар для себя. Могу только догадываться, кто заказал все это.

Выброшенная на берег рыба — знаковый для меня образ. Он фиксирует страшное, патологическое отношение Тригорина к жизни и окружающим. Именно в силу этого он в другой сцене так пристально рассматривает подстреленную на охоте чайку. Так же, как с несчастной рыбой, Тригорин поступит впоследствии и с Ниной, зрители должны своими оголенными нервами прочувствовать это. Сцена должна шокировать публику, для этого она и задумывалась. Я показывал «Чайку» на фестивале в Мелихово перед людьми, мнению которых я доверяю, и ни один критик или литературовед не упрекнул меня в неоправданной жестокости. Если слушать пожелания каждого не имеющего отношения к сцене человека — там рюшечку на платьице приделай, а там музыку повеселее включи, то ничего не останется от личности художника, его авторского взгляда. Чаще приходите в театр, размышляйте над увиденным, и вам станет понятна его символика.

Рыбу я тоже люблю, мне ее жалко. Сам рыбак, прекрасно знаю, как с ней обращаться. Специально прошу покупать карпа, эта рыба самая выносливая и дольше других способна жить без воды. Судьба рыб, занятых в спектакле, складывается по-разному, честно говоря, пристально я за этим не слежу, хватает других проблем. Самая первая рыбка отыграла в нескольких спектаклях. Она жила в маленьком бассейне в фойе театра, пока зрители не закидали ее камнями. Такова печальная участь артиста — умереть ради потехи грубой толпы. Одну рыбу-актрису, каюсь, мы съели сразу после представления по случаю какого-то праздника. В этом, пожалуй, было что-то сакральное, объединяющее труппу. Такова жизнь, никого же не шокирует вид аквариумов в крупных магазинах, а ведь там ежедневно расстаются с жизнью сотни рыб.

А ребятам я бы посоветовал, если им действительно небезразлична природа, заняться реальным делом. В городе хватает проблем с экологией, так сделайте его хоть немного чище, уберите для начала мусор», — объяснил «Липецкой газете» свою позицию Сергей Бобровский.

В театре к претензиям общественников относятся спокойно и убирать шокирующую сцену не собираются.

«Театр — живое искусство, поэтому должна обязательно присутствовать полемика, диалог со зрителем. Это хорошо, что молодая публика обратила внимание на наши спектакли даже столь необычным образом. Интернет сегодня — это своего рода отдушина для критики. Накипело — можно острым словцом приложить кого угодно — хоть власть, хоть артистов. Относиться к такой критике нужно сдержанно. Но мнение зрителей, в том числе молодых, для театра очень важно. За последний год мы организовали несколько творческих встреч Сергея Бобровского и артистов в университетах, школах, областном военкомате. На них шел оживленный диалог, обмен мнениями. Новый репертуар вызывает интерес, споры, и это главное. Отклики приходят даже из-за рубежа. Если люди благодаря этому шуму придут к нам и откроют для себя классику в новом прочтении, значит, наша задача выполнена», — убежден заведующий литературной частью академического театра драмы Петр Чередниченко.

«Чайка» будет идти на сцене театра 19 февраля, «Барабанта-Алимонда» — 5 марта. Цензуры пока не предвидится.

Сергей Малюков