Постановку первого спектакля сезона главный режиссёр театра Сергей Бобровский доверил приглашённому из Санкт-Петербурга 37-летнему режиссёру Искандеру Сакаеву, который уже ставил Жана Батиста Мольера в Ельце – Елецкий театр «Бенефис» выпустил под его руководством «Тартюфа». В Липецком государственном академическом театре драмы им. Л.Н. Толстого идея поставить «Лекаря поневоле» появилась ещё 2 года назад, но реализовать её смогли только сейчас.

По сюжету пьесы, написанной в 1666 году, главный герой торговец хворостом Сганарель (Эмин Мамедов) вызывает гнев своей жены Мартины (Елена Гаврилица). Мартина в отместку за жадность и побои со стороны мужа объявляет двум путникам Луке и Валеру, что Сганарель – известный врач, лекарь с причудами, которого надо побить, чтобы вынудить лечить, но тогда уж он «творит чудеса». А путники как раз ищут человека, который мог бы исцелить якобы неизлечимую дочь одного знатного вельможи. И лекарь, и пациентка оказываются мнимыми. Такая профанация влечет массу комических ситуаций. Сганарель поражает всех потоками бессмысленных латинских фраз, и простодушные пациенты щедро платят ему за лечение, но этим «чудеса» не ограничиваются: благодаря лекарю воссоединяется влюблённая пара. Сганарель устраивает побег Люсинды, дочери Жеронта, с ее возлюбленным Леандром, который, к удовольствию Жеронта, оказывается богатым наследником.

В «Лекаре поневоле» в липецкой постановке – очень простая сценография, элементарный свет, минимум декораций, нелепые костюмы, округлые формы героев в духе героев Рабле и недвусмысленные намёки на эротику, все вместе дающие максимальный эффект. На белом заднике танцуют тени и время от времени всплывают названия 7 смертных грехов, написанные на русском и латинском языках: блуд, чревоугодие, гнев, алчность, зависть, гордыня, уныние. После пролога с потолка опускается лес – оригинальный занавес-декорация из палок. При этом все художественные решения гармонично вписаны в контекст, форму и содержание спектакля.

GOROD48 побывал на одной из последних репетиций спектакля и поговорил с режиссёром, которого, кстати, смело можно назвать «столичным». С августа 2005 года Искандер Сакаев работал в культурной столице России Санкт-Петербурге режиссером Российского государственного академического театра драмы им. А.С.Пушкина (Александринского), был ассистентом режиссера на спектаклях «Эдип-царь» Софокла (режиссер Теодорос Терзопулос, 2006), «Живой труп» Л.Н.Толстого (режиссер Валерий Фокин, 2006), «Чайка» А.П.Чехова (режиссер Кристиан Люпа, 2007). В 2007 году на малой сцене Александринского театра Искандер Сакаев выпустил спектакль «Цветы для Чарли» по роману Дэниела Киза «Цветы для Элджернона», в 2007-2008 годах он также работал в должности заведующего режиссерским управлением. Сейчас Искандер Сакаев – свободный художник, не занятый в стационарном театре, поэтому сумел наконец-то найти время для Липецка.

– Искандер Рауфович, это уже не первый ваш опыт работы в нашем регионе, и в Ельце вы тоже ставили Мольера. Чем объясняется такая любовь к французской драматургии?

– Наверное, такая любовь к Мольеру не столько у меня, сколько у театров. Это один из столпов классической драматургии, который определяет существование не только театра классического, но и любого уважающего себя театра – современного или академического, традиционного или авангардного. Мольер, Шекспир и Чехов – три столпа, на которых держится репертуар ныне живущих театров.

– С чего началось ваше сотрудничество с Липецким академическим театром?

– 2 года назад я провёл в театре мастер-классы по биомеханике, и тогда уже предполагал здесь эту постановку. Но так сложились обстоятельства, что я не смог оказаться в Липецке, а потом у театра появились свои планы на этот период. К сожалению, эту работу пришлось отложить.

– На ваш субъективный режиссёрский взгляд, в чём изюминка «Лекаря поневоле» в постановке липецкого театра.

– Мне очень трудно судить. Мне кажется, что интереснее всего будет посмотреть на актёров крупным планом – на актёров, не прикрытых практически ничем. У нас очень простая сценография, элементарный свет, – но это не от бедности, не от беспомощности – это осознанный выбор, это от данности драматурга. Драматург задал так, мы от этого и пошли.

– Как работалось с липецкими актёрами? После мастер-класса по биомеханике можно назвать их вашими учениками…

– Нет, они ученики великого режиссёра Владимира Пахомова, а сейчас являются сотрудниками и соратниками главного режиссёра Сергея Бобровского. Я в данной ситуации просто наёмный работник, с которым заключено краткое соглашение на выпуск этого спектакля

– Говорят, в Ельце из комедии «Тартюф» вышла трагедия…

– Нет, трагедии там не вышло – просто там вышел истинный финал, который был написан Мольером, но который в результате не состоялся, потому что цензура запретила, и был выбран такой ход Мольером, который обеспечил ему возможность выпустить этот спектакль. Здесь жанр мы для себя определили как комическую мистерию. Но под этим ведь очень много чего можно понять! Комедия и мистерия – это две противоположные друг другу вещи, два жанра, которые, по идее, не смыкаются. Мы пошли на столкновение, на соединения каких-то несоединимых вещей.

– Социальный подтекст вы как-то попытались вписать в спектакль? Ведь сейчас в жизни и на телевидении полно всевозможных лекарей-шарлатанов…

– Нет. Мы пошли немножечко дальше, взглянули на вещи более широко. Медицина – это только повод. Дело в том, что здесь главный герой вынужден стать тем, кем он не является. Так его вынуждают обстоятельства, и потом он начинает получать от этого удовольствие. Я думаю, что в современной жизни большинство людей вынуждены играть свои роли, кого-то из себя изображать, чтобы кем-то стать. Говорить о лекаре Малахове – было бы уж совсем моветон…

Добавим, что в Липецком государственном академическом театре драмы имени Л.Н. Толстого новый спектакль так же определяют как «пародия на эротику в духе Рамбле с разудалыми песенками и пластическими зарисовками, в которой присутствуют и яркие краски площадного театра, и легкая поэтичность».

www.gorod48.ru